Давненько я не брал в руки шашек))
унесло меня в гипнотерапию, но "руки то помнят" . Если мне не изменяет память, то это четвёртая моя ректификация по довольно точной, хронологически составленной книге. Для всех, кто желает буквально идти по дашам жизни настоятельно рекомендую одновременно читать книгу "РЕКА ЖИЗНИ"
(Сюгру Томас). Можно многое увидеть и понять. Сначала я начал разгадывать этот ребус с википедии, потом перешёл на книгу, все время сужая диапазон вероятностей. Каково же было моё удивление, когда я дочитал где то до половины книги и обнаружил строки :
Боже мой, когда ты родился, твоему отцу было лишь двадцать три, а матери едва исполнился двадцать один год. После обеда мы все пошли туда. Мальчики стояли на крыльце с твоим отцом, и я слышала, как они спорили об урожае и политике. День был теплый и солнечный, и мы открыли несколько окон. Я слышала твой первый крик. Это было ровно в три часа. И именно я первой искупала тебя.
Когда я посмотрел на карту то время было 14:56 ))) Есть ещё порох в пороховницах.
Edgar Cayce
18/3/1877
14:56:15
USA
Hopkinsville, KY
36N51'56
087W29'19
Time Zone 05:49:56
https://yadi.sk/i/Ag5m3-N7mr7pG https://yadi.sk/i/-Rnw7heJmr7qm
Настройки программы Kala
https://yadi.sk/i/kbSi7VCJmr8t8
https://yadi.sk/i/HUOj4qM1mr8u4
https://yadi.sk/i/GNebIUIGmr8uq
Эдгар Кейси (англ. Edgar Cayce; 18 марта 1877, Хопкинсвилл, Кентукки, США — 3 января 1945, Вирджиния-Бич, Виргиния, США) — американский мистик, медиум и «целитель». Кейси был автором нескольких тысяч стенографически записанных ответов (названных «чтениями») на самые разнообразные вопросы, начиная от диагнозов и рецептов для больных и заканчивая информацией о причинах гибели цивилизаций. Поскольку подавляющее их число было сделано им в особом состоянии транса, напоминающем сон, он получил прозвище «Спящий пророк».
Первым его биографом стал Томас Сюгру (англ.)русск., перу которого принадлежит книга «Река жизни».
Эдгар Кейси родился в семье фермера, в 8 милях от Хопкинсвилла, штат Кентукки, США. Первый признак незаурядности Эдгара проявился в 9 лет. Ему никак не удавалось правильно написать слово «хижина». Подобное затруднение на уроке вызвало хихиканье со стороны товарищей по классу и выговор со стороны родного дяди Люсьена — школьного учителя. Когда в тот день Эдгар вернулся из школы домой, то почувствовал, что дядя уже побывал там: отец ходил сердитый и оскорблённый. В тот же вечер в гостиной Кейси происходила угнетающая сцена, во время которой отец старался вдолбить в голову сына элементарные правила правописания, а тот, казалось, совершенно ничего не понимал или не хотел понимать. К 10 часам вечера отцовское терпение лопнуло: Лесли Кейси так дал сыну по уху, что тот свалился со стула. Очутившись на полу, как вспоминал потом Эдгар, он услышал голос: «Если ты немного поспишь, мы сможем помочь тебе». Кто это сказал, и откуда шёл голос, Кейси не знал, но он был уверен, что ясно слышал голос. После этого случая Эдгару достаточно было поспать, положив под голову любой учебник, чтобы знать его от корки до корки.
В 1893 году семья Кейси переехала в Хопкинсвилл и поселилась на Седьмой Западной улице. В этом же году Эдгар закончил восемь классов школы. В течение года работал у дяди на ферме. В 1894 году получил работу в книжном магазине.
В 1900 году в партнёрстве со своим отцом он организовал бизнес по продаже страховок, но заболел ларингитом, вследствие чего полностью потерял голос. Не в состоянии работать, он жил у родителей около года. Далее он решил заняться фотографией, так как это не требовало напряжения голоса — и стал учеником в мастерской У. Р. Боулза в Хопкинсвилле.
В 1901 году в Хопкинсвиллском оперном театре выступал некий гипнотизёр Харт. Он услышал о болезни Кейси и предложил за 200 $ его излечить. Эдгар согласился — и голос действительно вернулся к нему во время гипнотического сеанса, но исчез при пробуждении. И, как ни старался Харт внушить Кейси, чтобы тот продолжал говорить после пробуждения, всё было безуспешно.
Так как Харт уехал давать представления по другим городам, он не мог дальше лечить Кейси. Однако местный гипнотизёр, Эл Лейн, пообещал им заняться. Интересно, что в трансе Эдгар описал свою собственную болезнь и способ её лечения[9]. При этом он говорил не «я», а «мы». По его утверждению, голос пропал вследствие «частичного паралича мышц гортани и голосовых связок» и мог восстановиться за счёт усиления кровообращения в поражённых тканях.[8] Лейн внушил ему увеличение кровотока, и действительно, шея и грудь Кейси стали ярко-красными. Спустя 20 минут, находясь в трансе, Кейси объявил лечение законченным. После пробуждения голос к нему вернулся.
Далее Кейси и Лейн принялись лечить местных жителей — Кейси впадал в транс и выдавал советы по их лечению. Постепенно они перешли на заочную форму лечения — достаточно было просто указать местонахождение больного и его имя, а Кейси говорил диагноз и лечение. Он вскоре стал очень популярным и люди со всего мира стали обращаться за его советами по почте. Вырезки из книги с датами, но я настоятельно рекомендую прочитать эту интересную книгу :
Лесли Кейси продолжал свой рассказ.
– Вы бы увидели, что он был совершенно нормальным парнем, но только не в школе. В школе он был тупицей. И это вне всяких сомнений. Он слишком много мечтал; все учителя так говорили. Когда ему было двенадцать лет, он все еще был в третьем классе.
– Это было весной 1889. Мой брат Луциан был учителем в школе. Однажды он встретил меня и сказал, что попросил Эдгара произнести по буквам слово “хижина” и мальчик не смог этого сделать.
– Надеюсь, я правильно сделал, Лесли – сказал Луциан. – Я оставил его после школы и дал задание пятьсот раз написать на доске это слово.
– У каждого должна быть своя Библия,- сказал он сквайру.- И когда Библию просит мальчик, я считаю честью для себя подарить ее ему.
На чистом листе в начале Библии мальчик написал дату -14 января 1887 года – и начал читать. К концу июня он прочитал всю книгу.
– Ничего подобного она не говорит, и не надо пытаться обманывать меня. Я совсем не боюсь покинуть этот мир. Да и чего мне бояться? Я прожила долгую жизнь. Когда ты родился, я уже была старухой. Я помню этот день, 18 марта 1877 года. Это был чудесный воскресный день. Все мальчики, кроме Эдгара и Лесли сидели за обеденным столом. Тогда только эти двое были женаты. Пришла Элла. Она сказала, что доктор Дулин пошел к вам в дом. Боже мой, когда ты родился, твоему отцу было лишь двадцать три, а матери едва исполнился двадцать один год. После обеда мы все пошли туда. Мальчики стояли на крыльце с твоим отцом, и я слышала, как они спорили об урожае и политике. День был теплый и солнечный, и мы открыли несколько окон. Я слышала твой первый крик. Это было ровно в три часа. И именно я первой искупала тебя.
– Знаешь, твой дедушка был удивительным человеком. Чего бы он ни коснулся, все росло. Это было похоже на волшебство. Более того, все колодцы в округе рыли там, где показывал дедушка, и всегда находили воду. Бывало, кто-нибудь из соседей целыми днями ходит за ним и просит выбрать место для колодца. Тогда он идет, срезает по дороге ореховый прут с разветвлением на конце и начинает водить прутом там, где сосед хочет вырыть колодец. Когда тонкие концы рогатины начинали подрагивать, он останавливался и говорил: “Вот здесь”. В этом месте копали яму и обязательно находили воду.
– Я тоже так пробовал. Я искал таким способом воду в лесу за домом и нашел ее.
– Я верю, что и ты можешь это делать. Ты очень похож на дедушку. Возможно, ты обладаешь его способностями. А может, другими. Дедушка никогда бы не смог заснуть на книге и, проснувшись, знать, что в ней написано. Он часто засыпал на книгах от усталости, но это не прибавило ему знаний. Но он мог видеть невидимое, так же, как и ты иногда видишь дедушку амбарах. “Это каждый может,- говорил он мне.- Просто для этого нужен зоркий глаз”. Но для этого нужно кое-что большее. Для этого надо обладать вторым зрением, что бы это ни значило. А еще он умел делать разные трюки. Он мог двигать столы, стулья, метлу, не прикасаясь к ним. Но он никогда не делал из этого представления. Я думаю, что никто, кроме меня, не знал об этом. Он, бывало, говорил: “Все от Бога. У одних людей умные головы, и они умеют зарабатывать хорошие деньги; другие божественно поют, третьи умеют сочинять стихи. Я умею делать так, чтобы все росло. Господь сказал, что у каждого из нас есть выбор – добро и зло; остается только этот выбор сделать. Если я потрачу жизнь на то, чтобы заставить метлу танцевать, на другие трюки для потехи, значит, я выберу зло”.
Ясным холодным вечером 7 марта 1897 года он спросил ее, выйдет ли она за него замуж.
– Я дам тебе ответ в следующее воскресенье вечером,- сказала она.
– Это будет четырнадцатое число. Я приеду пораньше,- сказал он.
Она встала.
Через три дня из Луисвилла пришла телеграмма, подписанная управляющим магазином: “Прекратите присылать рекомендательные письма. Выходите на работу первого августа”.
В Луисвилле был большой книжный магазин “Дж. П. Мортон и К”. Эдгар написал туда и попросил прислать ему полный каталог имеющихся у них книг.
Он получил каталог через неделю. В ту же ночь он положил его под голову и заснул на нем. К тому времени он собрал рекомендательные письма от всех знакомых в Хопкинсвилле и округе Кристиан – от политических деятелей, судей, врачей, адвокатов и бизнесменов.
Когда он убедился, что знает каталог от корки до корки, он написал компании письмо с просьбой принять его на работу. Вскоре он получил вежливый ответ, в котором было сказано, что в настоящий момент у них нет вакансий, но они будут иметь его в виду. Со сле-дующей почтой Эдгар начал атаковать компанию рекомендательными письмами. Каждый день он отправлял новую партию.
Через три дня из Луисвилла пришла телеграмма, подписанная управляющим магазином: “Прекратите присылать рекомендательные письма. Выходите на работу первого августа”. Это было 29 июля 1898
в конце 1889 года :
Мои доходы растут, как я тебе и писал,- сказал он.- Но я столкнулся с тем, что вместе с ними растут и расходы на жизнь. К моменту первого повышения жалованья я настолько устал от той нищенской жизни, которую был вынужден вести, что стал тратить больше. Получив следующее повышение, я опять немного увеличил расходы. И я по-прежнему не получаю сейчас достаточно для того, чтобы прожить на эти деньги вдвоем. Поэтому я решил уйти из магазина.
Гертруда испуганно посмотрела на него.
– Я нашел себе другую работу,- продолжал он.- У моего отца есть возможность заключать коллективные страховые договоры. Он заключает такой договор с какой-нибудь организацией – фирмой или обществом,- и если кто-то вступает в эту организацию, то он сразу становится клиентом страховой компании. Поэтому надо ездить из города в город и выписывать страховые полисы для новых клиентов. Осечки здесь не бывает, потому что вновь вступившие заинтересованы в страховке.
В Луисвилле управляющий магазином принял его отставку, но предложил ему остаться в штате и получать деньги за то, что определенный ассортимент их товаров – бухгалтерские книги, чековые книжки и тому подобное – он будет предлагать в тех городах, которые ему предстоит посетить. Эдгар с благодарностью согласился. И вот 1 февраля 1900 года Эдгар Кейси, торговец и страховой агент, отправился в путь по городам Западного Кентукки.
В начале марта он приехал в Элктон, небольшой город приблизительно в сорока милях от Хопкинсвилла. До этого в течение нескольких недель он периодически страдал сильными головными болями. Однажды утром, когда он был в Элктоне, голова разболелась особенно сильно. Он нашел врача и попросил успокоительное. Врач дал ему порошок и велел выпить его со стаканом воды, Эдгар вернулся в гостиницу и принял лекарство.
Когда он очнулся, то был уже дома, в Хопкинсвиллле, в кровати. В комнате находились двое врачей – домашний доктор Дж. Б. Джексон и доктор А. К. Хилл. Они с беспокойством смотрели на него. Эдгар слышал, как они разговаривали со сквайром, который рассказывал им, что друг их семьи по имени Росс Роджерс наткнулся на Эдгара в Элктоне: тот в беспамятстве бродил по вокзалу. Он не узнал Росса. На нем было пальто нараспашку, а шляпа вообще отсутствовала. Росс привез его домой. Росс должен был вот-вот подойти.
Эдгар пытался заговорить, что-то спросить, но голоса не было, а был лишь слабый болезненный шепот. Ему дали полоскание, но оно не помогло. Наконец шепотом и жестами он смог рассказать свою историю. Врачи осмотрели его и сказали, что, за исключением хрипоты, он был в полном порядке. Очевидно, он принял слишком большую дозу успокоительного, и это повлияло на его нервную систему. А горло, скорее всего, он простудил, когда бродил по улицам в холодную погоду в расстегнутом пальто и без шляпы.
Они порекомендовали ему отдохнуть.
На следующий день он уже был на ногах, готовый приступить к работе. Но хрипота не прошла ни на следующий день, ни через два дня. Пригласили доктора Мэннинга Брауна, местного ларинголога. Он сказал что-то про афонию и попросил разрешения пригласить других специалистов. Их побывала целая толпа, и каждый предлагал свою теорию. Приезжал даже знаменитый специалист из Европы, который оказался в это время в соседнем городе и заинтересовался “любопытным случаем”. Недели сменялись месяцами. Наступила весна, а за ней лето. Хрипота не проходила.
Однажды Эдгар понял, что он неизлечим. Врачи приезжали к нему не для того, чтобы помочь: им было просто интересно. Пелена спала с его глаз однажды Утром, после того, как он проанализировал то, что говорил кто-то из врачей, и то, как доктор Браун представил его коллеге, когда Эдгар пришел к нему на прием. Теперь он видел себя глазами других: перед ними был человек, который потерял голос и который никогда не сможет говорить, кроме как шепотом.
Сеанс назначили на следующее воскресенье, 31 марта 1901 года:
Джирао присутствовать не мог. Лейн появился около половины третьего. Девочки закончили мыть посуду и ушли. Эдгар и родители были в гостиной. Эдгар предложил Лейну свой вариант: он заснет сам, как это делал, когда во сне учил уроки; и после того, как он будет “погружен”, Лейн начнет внушения. Он давно заметил, что, независимо от действий гипнотизера, в конечном счете Эдгар сам вводил себя в состояние сна. Лейн сказал, что, чем больше Эдгар сможет сделать по собственной воле, тем будет лучше. Он одобрил идею самогипноза, или “аутогипноза”, как он назвал его.
Эдгар лег на кушетку, набитую конским волосом, которая была частью бабушкиного приданого. Вскоре он заснул.
Лейн следил за его дыханием. Оно становилось все глубже, затем последовал глубокий вдох. Сквайр сидел на стуле. Его жена, волнуясь, стояла рядом. Лейн начал говорить тихим, успокаивающим голосом, внушая Эдгару представить перед собой собственное тело и описать состояние горла. Он внушал Эдгару говорить нормальным голосом.
Через несколько минут Эдгар начал бормотать. Затем он откашлялся и заговорил ясно и громко.
– Да,- сказал он.- Тело перед нами.
– Записывайте – прошептал Лейн сквайру.
Сквайр растерялся. Ближайший карандаш находился в кухне. Им записывались расчеты с бакалейщиком.
– В естественном состоянии,- продолжал Эдгар,- этот объект не может говорить. Причиной является частичный паралич мышц гортани и голосовых связок, наступивший в результате расстройства нервной системы. Это психологическое состояние, которое имеет физиологическое проявление. Оно может быть устранено путем усиления кровообращения в пораженных тканях. Необходимо сделать соответствующее внушение, пока объект находится в бессознательном состоянии.
– Сейчас кровообращение в пораженных тканях усилится,- сказал Лейн,- и причина болезни будет устранена.
Эдгар молчал. Все смотрели на его шею. Сквайр нагнулся и расстегнул сыну ворот рубашки. Постепенно верхняя часть груди и шея слегка порозовели, затем цвет усилился и наконец стал ярко-красным. Прошло десять, пятнадцать, двадцать минут.
Эдгар снова откашлялся.
Теперь все в порядке,- сказал он.- Причина болезни устранена. Сделайте внушение, чтобы кровообращение нормализовалось и объект проснулся.
– Сейчас кровообращение станет нормальным,- сказал Лейн.- Затем вы проснетесь.
Все наблюдали за тем, как краснота на шее и груди Эдгара стала спадать и постепенно кожа приобрела нормальный цвет. Эдгар проснулся, сел и схватился за носовой платок. Он откашлялся кровью.
– Привет,- сказал он наконец и расплылся в улыбке.- Эй! Я могу говорить! Я выздоровел!
Мама рыдала. Отец схватил его руку и долго-долго тряс ее.
Они поженились в среду, 17 июля 1903 года в Хилле.С тех пор как они обручились, прошло шесть лет три месяца и три дня.
Силльнейший приступ комы . Выбили зубы пытаясь влить лекарство, прижигали стопы железом :– Неплохое начало 1906 года,- сказал Блэкберн.- Что же с тобой произошло?
Осенью 1906 года Литературный клуб организовал традиционный обед. Он был посвящен проблемам гипнотизма. Эдгара пригласили провести сеанс. На обеде присутствовало большинство местных врачей и гости из близлежащих городков. Чтобы быть готовым к сеансу, Эдгар пообедал заранее у себя дома. Блэкберн зашел за ним. Увидев его, испуганная Гертруда взмолилась: Кто-то считал это гипнозом, кто-то утверждал, что это транс, кто-то был убежден, что это простой сон. Врачи, впервые присутствовавшие на сеансе, хотели уяснить этот вопрос. Несмотря на яростные протесты Блэкберна, один из них стал втыкать Эдгару иглы в ноги и руки. Тот на это никак не прореагировал. Другой вышел из комнаты и вернулся со шляпной булавкой. Прежде чем Блэкберн попытался остановить его, он целиком вогнал ее в щеку Эдгара. Опять не последовал никакой реакции.
– Он уже привык к такого рода трюкам,- сказал один из врачей. При этом он открыл перочинный нож и провел острием по ногтю указательного пальца. Медленно ноготь отделился от плоти. Не было никаких признаков боли, никакого кровотечения. Нож убрали.
Неожиданно Эдгар проснулся и сразу же почувствовал острую боль. Врачи стали извиняться: “Небольшой научный эксперимент,- бормотали они.- И в мыслях не было ничего плохого”. Эдгар потерял терпение, обрушился на Блэкберна и его коллег. Ноготь на руке нормально с тех пор не рос. Всю зиму он гноился и нарывал, напоминая о вонзенном в него ноже, с помощью которого пытались выведать тайну Эдгара. Больше это не повторится: исследовательский комитет Литературного клуба прекратил свое существование.
В ноябре 1906 года в студии Кейси на Колледж-стрит открылась художественная выставка. Коллекция картин, гравюр, акварелей стоимостью сорок тысяч долларов была выписана у торговца картин Франца фон Ганфстангла из Нью-Йорка. Выставка вызвала большой интерес, и ее устроителям удалось распродать большинство гравюр и акварелей; оставшееся же было решено приберечь для рождественской распродажи, после которой выставку предполагали закрыть. Что же касается картин, то их надо было вернуть обратно в Нью-Йорк. Дело пошло настолько хорошо, что Эдгар не сомневался: к весне он сможет начать строительство дома, о котором они с Гертрудой так мечтали. 23 декабря студия на Колледж-стрит сгорела. Ни одна из картин не уцелела. Просматривая страховые документы, Эдгар обнаружил, что картины в них не значились. В представленной фон Ганфстанглом описи картины, не возвращенные ему, оценивались в восемь тысяч долларов. Эдгар был разорен, студия описана.
Это случилось 16 марта 1907 года. – Ну как, слышали?- спросил он.- Он уже довольно громко кричит.У Эдгара перехватило дыхание.
– Так это мальчик? – спросил он. Он чувствовала себя полным глупцом.
– Вообще-то мы употребляем слово “сын” в таких случаях,- сказал Блэкберн.- Крепкий и здоровый мальчуган, и Гертруда себя хорошо чувствует. Миссис Эванз открыла дверь в спальню и позвала их.
– Девять с половиной фунтов,- сказала она. Эдгар сел.
А это ангельское создание не замолкало всю весну и лето. Даже пожар, случившийся в сентябре, не заставил его замолчать. В огне сгорела студия на Стейт-стрит. На сей раз там не было товаров, выписанных по накладным, и страховые агенты были необычайно щедры.
– Вам не везет, Кейси,- сказал один из них.- Назовите нам сумму сами – мы даже не будем ее проверять. Вы получите эти деньги.
По просьбе Эдгара плотники приступили к работе немедленно, и через две недели студия открылась вновь. Затем неожиданно из-за поддавшегося панике партнера Эдгара фирма оказалась на грани банкротства. Его первый партнер Фрэнк Поттер продал свою долю Эдгару, и его место заняли брат Гертруды Линн и некто Джо Эдкок. Именно по вине этого Эдкока фирма обанкротилась, хотя никто из кредиторов не проявлял беспокойства. Студия закрылась на несколько минут, пока выполнялись необходимые формальности. Потом она опять открылась. И в ней было больше посетителей, чем прежде.
В августе 1909 года он оплатил последний счет. После семи лет тяжелого труда он не имел за душой ни гроша.
К январю 1911 года были закончены подвальные помещения и фундамент больницы. Вскоре Мор получил серьезны
ерез несколько дней после возвращения в Хопкинсвилл Эдгар стал отцом второго сына: 29 марта 1991 (?) Гертруда родила Мильтона Портера. Эдгар никогда не был так счастлив. Но ребенок заболел. У него начался сильный кашель, а затем развился колит. Гертруда не просила провести диагностирование, а Эдгару даже в голову не приходило, что происходит что-то серьезное, до тех пор, пока врачи не потеряли всякую надежду. Только тогда провели “чтение”, но было слишком поздно: кислота проникла в организм. Ребенок умер.
После смерти ребенка здоровье жены резко ухудшилось. Доктор Джексон сказал, что это плеврит, но болезнь не прошла ни весной, ни летом. Каждый вечер, возвращаясь домой, Эдгар видел, как она слабеет. Она не могла ничего делать по дому; казалось, ее ничего не интересует, кроме общества Хью Линна. – Она очень плоха. Я тебя вызвал потому, что больше ничем не могу ей помочь. У нее туберкулез. Ее брат умер от него, ты ведь знаешь об этом. Я попросил других врачей осмотреть ее. Бизли тоже присутствовал. Мы всё обсудили. Нам трудно прийти к согласию по поводу того, что вызвало болезнь, но никто не сомневается, чем она больна. Мы считаем, что надежды нет.
Шел 1914 год. – Это порох для вспышки. Я обнаружил его на полу в рабочей комнате. Он, наверное, собрал его в большую кучу и сунул туда спичку. Порох взорвался, попав ему прямо в лицо.Они пытались осмотреть ребенка, но его невозможно было заставить сидеть спокойно. Наконец им удалось наложить ему на глаза повязку.Незнакомец взял ребенка на руки и пошел обратно. Люди, собравшиеся на улице, с сочувствием смотрели ему вслед.
– Это фотограф Эдгар Кейси со своим сынишкой Хью Линном,- шепотом сообщали они вновь прибывшим.- Мальчонка сжег себе глаза порохом для вспышки.